Виктория Манасевич
хрустальная поэзия, чесное слово)
middle prince
Если бы каждый открыл глаза, было бы не о чем говорить.
Липко по вене ползёт гюрза, роза поранит Экзюпери:
больше не принц и уже не мал.
Кто бы тогда тебя обнимал?
Кто бы вёл до двери?
В мире не стыдно бывать большим, страшно остаться наедине:
каждый когда-нибудь поспешил и насмешил вдвойне.
Если захочется для души, то расскажи не мне.
---
На фюзеляже звезда и ещё одна,
веки хранят отпечатки сна,
форма подшита и чуть тесна, небо со всех сторон.
Роза теряет ещё листок,
льётся из стебля томатный сок,
если погибнет один цветок - их таких миллион.
Воздух роднее любых планет,
роза останется на луне,
если расскажете (им, не мне),
надо ли привирать?
Свет, отражаясь от катафот,
бьёт по глазам, по щекам, и вот -
принц улыбается во весь рот
и не глядит назад.
Говорить на фарси и сутки торчать без связи
всё же проще, чем думать о бечеве и мыле.
Я бегу семимильным шагом, запинаясь на каждой миле.
У меня в кармане есть маленький бог из пыли,
что, однако, лучше, чем боги из слёз и грязи.
Есть и воля, и боль. Но не нужно особой воли,
чтобы втиснуть всё это в прерывистую строку.
Из кармана чихает бог.
Ты молчишь от внезапно утихшей боли,
с благодарностью тянешь пальцы к тусклому огоньку.