Ренат Гильфанов

[urfinj]

что-то я в одну... получаю удовольствие) решил искоренять жадность

Ринат Гильфанов

ВРЕМЯ СИЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ

Сейчас время сильных людей. Самые зоркие из дальновидных

поняли это давно и стали тяжелоатлетами,

украсили плечи из дельтовидных

мышц загорелыми эполетами.

Теперь они возвышаются в виде мраморных колонн

среди серых, сутулых от горя масс.

Их заграничный одеколон

называется «Марс».

Печальная для романа тема.

Роли, за которые из зала не крикнут «браво».

Но это — их собственная система.

Это — их личное право.

Они на людей сильно похожи,

как и мы, стадами проходящие мимо.

Под их бронированной кожей

тикает та же мина.

И когда я смотрю на них, я думаю не про страх,

трогающий их нервы, как кожу — пятно нарыва,

а о том, что отражается в их глазах

в момент взрыва.

Отец ли, что был добр, пьян, волосат?

Женщина, от ладоней которой было всегда горячо?

Мама, умершая год назад?

Или кто-то еще?

Нет. Их глаза без зрачков — алюминиевые кольца,

мозаика жилок, паволокой осевший пейот.

И с какой бы стороны не светило холодное солнце,

тень их всегда падает строго вперед.

 

БУРИМЕ

 

Я выходил из ночного клуба,

в пьяном угаре которого провел полсуток.

Проводить полсуток в клубе — довольно глупо.

Это не предмет для плоских шуток.

Из подобных полсуток складываются эпохи.

Полсуток — пылинка, эпоха же — столбик пыли.

Прекрасно понимаю, что со временем шутки плохи,

что сегодня мы «есть», а завтра мы просто «были».

Я полсуток пил виски и слушал гитарную

музыку. Смотрел на красивые пальчики музыканта.

А завтра превращусь в частицу элементарную,

и будут поминки. И друг спросит друга: «Где твой стакан-то?»

Но в природе не существует разума настолько голого,

продравшегося сквозь повседневных забот сады,

чтоб постоянно думать, что окружающие тебя головы,

бицепсы, пальцы, бедра, зады,

стройные ноги и загорелые торсы,

эта вот проститутка или этот вот деловой

— станут трухой. Я в мысль эту прочно втерся

подвыпившей головой.

Отчего-то в последние дни немного болит сердце,

не согласное по-данковски гореть дотла.

Я уже выглотал пригоршню алка-зельцера,

но не могу не смотреть на скачущие вокруг тела.

Может, я вдруг полюбил людей?

Да нет, не полюбил. Полюбить их — глупость.

Просто я сильно стал чувствовать их идей

и особенно тел бесконечную хрупкость.

А когда начинаешь это чувствовать долго,

вот эту возможность внезапной и полной обвальности

человечества, разум становится острым,

как
металлическая иголка

в ягодице реальности.

 

 

 

@темы: красота спасет мир

Comments

[derail]

очень здорово, спасибо, что поделились!

особенно вот это меня почему-то цепануло:
"Из подобных полсуток складываются эпохи.
Полсуток — пылинка, эпоха же — столбик пыли."

[Пелагея 007]

urfinj, и снова спасибо за нового автора) про жадность - это ты зря, всегда же делишься)

"Я полсуток пил виски и слушал гитарную
музыку. Смотрел на красивые пальчики музыканта." - в общем-то, не самое бессмысленное времяпрепровождение))

[IrVicSt]

urfinj, спасибо, очень интересно )).
Не наговаривай на себя. Благодаря тому, чем делишься, узнала новых авторов, познакомилась с прекрасными произведениями .

[urfinj]

derail, Пелагея 007, IrVicSt, мне очень понравился автор) давно так не цепляло)

[Пелагея 007]

urfinj, мне вот это очень понравилось)

У МОРЯ

1

В сумерках, возле рынка, пьяным блуждая взглядом,

чувствую по дыханью, что море здесь где-то рядом.

Море, пустынный пляж поедающее постепенно,

чмокающее губами, с которых слетает пена.



Слева - безлюдный рынок. Стало быть, море - справа.

Море, пьянящее нас, убивающее, как отрава!

В страшный, неведомый мир окно,

тайну свою открывающее лишь тем, кто упал на дно.



Через это пространство перекинуть нельзя мосты.

Волны морей - как строки, а сами моря - листы,

в исступленье исписанные божественною рукою,

и потому-то, должно быть, не знающие покоя.



Там, под черной водой, устав веками

в черной, прохладной мгле шевелить плавниками,

рыбы уходят вглубь, где подводное есть теченье,

попадая в которое, рыбы чувствуют облегченье.

2

Здесь, среди трав подводных, подкрашенных рыжей хною,

есть камни. Они то и дело взметаются над волною,

чтоб вновь утонуть. Безмолвны и сумрачны эти глыбы.

Но, сплетая в прибой голоса, которых лишились рыбы,

море поет, и песчинки мелким своим калибром

набиваясь ему в гортань, делают море хриплым.



Здесь ты найдешь рапану, выкрикнешь: "Вот удача!"

Поднесешь ее к уху, и словно радиопередача,

раздастся далекий шорох, а после...

Но всем известно,

что голос холодной бездны описывать бесполезно.

Ты побледнеешь, затем - растерянно улыбнешься,

теплой щекой к плечу моему прижмешься,

скажешь "Мне как-то страшно. Впервые так страшно днем".

А я скажу: "Если хочешь, давай уйдем".

Уйдем. И прохладный ветер, обнаружив пропажу,

будет шуметь, а прибой - разматывать свою пряжу,

стараясь слизнуть с песка намокшие сигареты,

влажную простынь и наши неровные силуэты.

[Ведьма Джилл]

urfinj, спасибо за нового автора, не слышала раньше.

Пелагея 007, оооох... Здорово. Прямо утащило на глубину :-) спасибо

[Пелагея 007]

Подруга Джека Сказочника, не за что) это я благодаря Урфину нашла, рада, что вам тоже понравилось)

[urfinj]

Подруга Джека Сказочника, очень сложный стих, но как легко звучит)

[Ведьма Джилл]

urfinj, да, я очень люблю такие бродилки...

Может, я вдруг полюбил людей?
Да нет, не полюбил. Полюбить их — глупость.
Просто я сильно стал чувствовать их идей
и особенно тел бесконечную хрупкость.
очень честно.

[IrVicSt]

Подруга Джека Сказочника, в душу..